у меня есть время, ты за каждый раз ответишь.
— Ты сгниешь в тюрьме… — прошипела с ненавистью ему в лицо, глаза Мурата потемнели, и он ударил меня в живот.
Согнулась пополам, жадно хватая ртом воздух, пыталась стерпеть адскую боль.
— Ты в этом так уверена? — произнес он сочувствующим тоном.
— Абсолютно, — с трудом выдавила, еще пытаясь выровнять дыхание, — А еще лучше, если ты сдохнешь. Как безродная, никому не нужная псина. Тогда весь мир вздохнет в облегчении.
— Глупая курица, — засмеялся он весело и заливисто. — Как ты была тупой, Ангел, так и осталась. Этим миром правят деньги. И пока они у меня есть, я буду жить в своё удовольствие. — наклонившись ко мне, выдал победно Мурат.
— Я из тебя человека сделал, любил, воспитывал, а ты неблагодарная тварь. — поцокал он наигранно расстроено языком, — Вся такая угнетенная жертва, а за моей спиной развлекалась с другим мужиком. Я думал, ты нежный ангел, берег, денег на подарки не жалел, а ты оказалась дешёвой шлю…
— Да пошел ты, — выпрямляясь, перебила его насмешливо, — Забитое мамочкой нагулянное отродье. Тебя же все презирали и били. Никому не нужный ублюдок, позор матери. Решил на женщинах силу свою показывать? Слабак и ничтожество…
Вскрикнула, так как удары просто посыпались один за другим. Голову закрыла руками, но это не помогало. Какой-то ад творился вокруг. Рядом протяжно выла пришедшая в себя Карина.
Мурат не сдерживал себя, орал, называя последними словами, и продолжал бить. Мое тело превратилось в сплошной сгусток боли, все горело огнем. Это конечно не могло продолжаться долго, но определенное время я точно выиграла. И когда сознание медленно покидало меня, я очень надеялась, что этого времени хватит, чтобы не дать этому уроду увезти мою драгоценную доченьку из страны. Это были последние связные мысли в моей голове.
Глава 36
Сознание возвращалось медленно. Будто я глубоко уснула, и теперь мне было очень сложно проснуться. Веки словно налились свинцом и никак не желали разлепляться. Тело нещадно болело при каждом вздохе. Пульсирующая боль служила напоминанием о недавнем жестоком избиении.
Всё же переборов себя, распахнула глаза. Я лежала в одиночной больничной палате, резкий запах дезинфицирующего средства забился в ноздри, а ритмичный сигнал кардиомонитора и низкий гул медицинского оборудования приносили в душу ощущение беспокойства. Комната была залита мягким, приглушенным светом, а предметы отбрасывали тени на абсолютно белые стены. Это означало, что за окном вечернее время.
Мой взгляд заметался по палате и остановился на сидящей в неудобной позе Кате. Она дремала на стуле возле двери. Ее присутствие вызвало прилив душевного тепла. Однако, неустанно в моей голове билась одна единственная, всепоглощающая мысль: «Удалось ли перехватить Мурата в аэропорту?». Или всё было напрасно, и он увез мою малышку в другую страну?
— Катя, — еле разлепив пересохшие губы, хрипло прошептала, — Катя, — вновь повторила громче.
Подруга вздрогнула от моего голоса и открыла глаза. На лице ее отразилось беспокойство. Наши взгляды встретились, и она не смогла сдержать слез. Подозреваю, что выглядела я не очень красиво. Но мне на это было безразлично. На практике знала, что физические раны заживут, а вот душевные будут кровоточить очень и очень долго, может всегда.
— Где Сабина? — спросила у нее, облизав в волнении опухшие от ссадин губы.
— Она с Лейлой Рустамовной, — попыталась успокоить меня подруга, поднимаясь со стула и подходя ближе, — Когда ты уехала, я сразу позвонила Саше, он передал всю информацию следователям, и они уже связались с пограничниками. Оказывается, Мурат не смог бы никуда улететь, ему вынесли постановление об ограничении выезда из страны — торопливо рассказывала Катерина, — Мы как раз приехали в аэропорт, когда его с Саби держали в комнате для досмотра. Ее сразу забрали и передали бабушке, запретив покидать город без разрешения полиции. А вот Мурату предъявили обвинение, к тому моменту и тебя с Кариной нашли в доме, — на этих словах она вновь шмыгнула носом.
Смесь тревоги и надежды текла по моим венам, пока я слушала подругу. Меня не отпускало беспокойство за дочь, что мать Мурата могла нарушить закон и попытаться спрятать Саби. Однако, приходилось уповать на правоохранителей, что они понимают ситуацию и лучше знают как действовать.
— А с ней что? — только сейчас вообще вспомнила про любовницу мужа. Всё таки, как бы оно не было, а она помогла мне.
— Нормально всё, — отмахнулась Катя, — Подлатали и домой отправили. У нее сотрясение и пару ссадин.
— До сих пор не пойму, зачем она мне помогла, — вопросила в пустоту, рассуждая вслух.
— Ей пригрозили сроком, как соучастнику за издевательства над тобой, и она пошла на сотрудничество. Возобновила отношения с Муратом и докладывала следствию все его передвижения. Поэтому и удалось так вовремя ограничить его выезд заграницу. Сейчас в вашем доме идет обыск, уже подняли все видео архивы… — Катя замолчала, отведя взор. А я, стараясь отогнать удушающее чувство стыда, от того, что это увидит кто-то посторонний, поспешила переключить тему.
— И где теперь Мурат? — спросила осторожно, очень боясь того, что он смог откупиться. Тогда он не просто добьет меня, но и найдет более хитрый способ вывести Сабину.
Подруга упорно продолжала делать вид, что ее очень интересует рисунок на линолеуме и будто раздумывала, стоит мне говорить правду или нет.
— Ну? — поторопила ее, — Он снова откупился, да? Его уже выпустили? — на меня накатывала истерика, а страх буквально сковал спазмом легкие. Если выяснится, что всё было напрасно, то проще уже не жить.
— Не знаю точно, что там произошло, но он оказал сопротивление… Мурат погиб, Геля, его застрелили, — неловко закончила она.
Наверное, я должна была испытать шок или почувствовать горечь, но на меня нахлынула неожиданная волна облегчения. Как я могла радоваться кончине человека, которого когда-то любила? Легко. Не было, ни вины, ни стыда. Мурат, который все эти годы издевался надо мной, встретил свой конец от рук полиции. Парадоксально, но справедливость восторжествовала…
Уже позже мне стали известны подробности. Он попытался сбежать, находясь под стражей в аэропорту. Но группа захвата сработала оперативно. Шальная пуля положила конец его красивой жизни.
Внутри меня бушевали противоречивые эмоции. Я вспомнила бесчисленные ночи, проведенные в страхе перед его гневом и извращениями, годы безжалостного контроля, который душил меня. Я была свидетелем его жестокости, его манипуляций и полного пренебрежения ко всем, кроме себя. Эти воспоминания навсегда останутся со мной.
Теперь, узнав о его кончине, я почувствовала, как с моих плеч свалился груз. Хватка страха, сковывавшая меня так долго, ослабла, позволяя
